Александр Балуев: «Молчание для меня — счастье».

Балуев – один из самых мужественных отечественных актеров. Если по сценарию требуется настоящий герой – немногословный, сильный, красивый, – режиссеры обязательно приглашают Балуева. Он играл военных всех званий, от рядового до маршала, да и просто сильных мужчин – от уголовного авторитета до сотрудника налоговой инспекции. В любой роли Балуев так хорош, что женщины влюбляются в него с первого взгляда.

– Не многим актерам удается так красиво носить форму. Этот талант вам достался от отца – потомственного военного?
– Кто знает, возможно, что-то действительно передалось мне от отца. Отец мой был летчиком, полковником ВВС. Но он не хотел, чтобы я пошел по его стопам, и потому пугал меня армией. Когда в начальных классах я плохо учился, он говорил: «Отдам тебя в Суворовское!» Угроза подействовала – я стал учиться более или менее приемлемо. В военное училище я идти не хотел. В детстве никогда не играл ни в солдатиков, ни в танки. Огромное спасибо отцу, что он не настоял тогда на моем поступлении в Суворовское училище. Несмотря на военную косточку, отца моего нельзя было назвать жестким человеком. Он был разным – и мягким, и жестким, хотя армия – это всегда дисциплина и особый образ жизни. В моей судьбе, возможно, большую роль сыграли мамины гены. Мама моя была заядлой театралкой, хотя и работала инженером. Она родом из Самары, бывшего Куйбышева, куда во время войны были эвакуированы многие столичные театры, в том числе Большой. Мама пересмотрела все спектакли Большого, потому что обожала музыку и оперу. В юности, как многие девчонки, она собирала фотографии артистов.

– Выходит, тяга к сцене у вас наследственная?
– Выходит, хотя сам не знаю, откуда что взялось. Никогда в детстве я о сцене не мечтал. Сначала хотел как можно лучше научиться играть в хоккей, стать спортсменом-чемпионом. Потом, классе в седьмом-восьмом, возникла у меня безумная мечта стать финансистом...

– В советское-то время?
– Ну да, когда я школу заканчивал. Я вообще «совок», как все мы, и не отказываюсь от своего прошлого. Так вот, тогда, в середине семидесятых, на очень короткое время мне почему-то захотелось стать экономистом! Правда, вскоре понял, что это не мое и я непременно должен стать артистом. Для меня это самое главное и нужное в жизни.

– Но перед тем как стать артистом, вам пришлось год отработать осветителем на «Мосфильме»?
– Пришлось, когда не поступил в Щукинское училище. В тот год поступали такие звезды, как Володя Симонов и Сережа Маковецкий. Курс был полон замечательных ребят, и мне сказали: «Молодой человек, попробуйте на следующий год». Этот год я проработал на «Мосфильме», в так называемом нижнем парке осветительного цеха. Заряжал угли в диги – такие огромные приборы, которые освещают съемочную площадку. Приходил к семи утра на студию, заряжал диги, относил перегоревшие фонари в ремонт, ходил по павильонам… Окна моего «офиса», где стоял верстак с гаечными ключами, выходили как раз на проходную, и я видел очень многих актеров, приезжавших на съемки. Видел Высоцкого – тогда снимали фильм «Как царь Петр арапа женил», но почему-то его машину не пропускали через главный вход. Видел, как Евстигнеев трудился на съемочной площадке. Тогда на «Мосфильме» кипела бурная жизнь, снималось гораздо больше фильмов, чем сейчас. Ну а на следующий год я поступил в Школу-студию МХАТа, на курс, который вел Павел Владимирович Массальский.

После Школы-студии Балуев работал в театрах – Советской Армии и имени Ермоловой. Сейчас на сцену он выходит в антрепризах, где, по его словам, работает в свое удовольствие. Последние десять лет артист много и успешно снимается в кино (фильмы «Мусульманин», «Муму», «Антикиллер», «Олигарх», «В августе 44-го…») и в телесериалах («Каменская», «Спецназ», «Московская сага»). Он стал одним из немногих наших актеров, снимавшихся в Голливуде (фильмы «Миротворец», «Столкновение с бездной»). Разбив сердца миллионов поклонниц, десять лет назад Балуев женился на красавице Марии – польской журналистке. С тех пор он живет на две страны, но снимается в основном в России. Сегодня его называют самым востребованным российским актером среднего поколения. К этому «званию» он относится скептически.

– «Самым востребованным» меня называют необъективно относящиеся – в хорошем смысле – ко мне люди. Я не самый. В последнее время много снимающийся – и не более того. Просто когда много играешь в сериалах, возникает эффект постоянного присутствия на экране.

– Однажды вы сказали: «Если увижу, что невостребован в кино и театре, встану и уйду»…
– Во всяком случае, я должен быть к этому готов. Говоря об этом, я имел в виду время, когда мне нечего будет больше сказать. Знаете, иногда наступает такой момент, когда человек уже высказал все, что дано ему сказать. Тогда он замолкает. Я не могу говорить об одном и том же бесконечно. Вот выскажусь до конца – и уйду.

– Надеюсь, до этого еще далеко?
– Пока время не пришло.

– Другая цитата: «Для меня молчать на экране – это счастье».
– А что в ней удивительного? Количество слов в той или иной роли не говорит о ее качестве. Я действительно не люблю (исключая Герасима в фильме «Муму») много говорить по роли. Чем меньше слов, тем содержательнее твое существование в кадре. Я и по жизни отнюдь не болтун.

– И если мы видим в вашем исполнении сильного и немногословного героя, это во многом вы сами?
– Молчаливого – да. Сильного – вряд ли. А если и возникает подобное впечатление, то это значит, что такова моя физическая природа. Я не культивирую в себе внешнюю силу. А если говорить о силе внутренней – возможно. Мне кажется, что я достаточно сильный человек. Во всяком случае, пока держу удары жизни. Но, честно говоря, как бы ни были привлекательны роли сильных героев, хочется все-таки играть разных людей.

– У вас существует проблема свободного времени?
– Нет! Его так мало, что не приходится ломать голову, как его провести. И если оно появляется, я гуляю, играю с дочкой. Мы живем в Подмосковье. Летом я с удовольствием поливаю наш сад – это удивительно успокаивает, снимает напряжение. Люблю путешествовать – и по России, и за рубежом, прокладывать новые маршруты. Из давно освоенных мест мне нравится Лондон.

– Комфорт в путешествиях для вас обязателен?
– Да нет, не особенно. Конечно, я не люблю кормить комаров и есть из котелка, поэтому палатки-байдарки отпадают. Когда-то в юности у меня были попытки сходить в поход, однако я так и не прочувствовал походной романтики. Но и пятизвездочные отели для меня не обязательны. Мне нужен элементарный комфорт, который должен сопровождать человека везде, где бы он ни был.

– Настоящему путешественнику не обойтись без часов, а вы, как я вижу, часов не носите!
– Раньше я носил часы, но однажды в них села батарейка, а я из-за вечного цейтнота так и не смог ее заменить. Недавно на вечере в Доме кино мне подарили механические часы. Но они довольно вызывающего вида – «командирские», да еще с блестками, – и я не могу их носить.

– К каким же часам вы привыкли?
– Да я к часам особенно и не привыкал. Самые первые, еще в школе, мне подарил отец – отдал свою «Победу». Потом у меня еще были какие-то часы, но постепенно эта тема стала неактуальной. Я вообще довольно спокойно отношусь к отсутствию часов на руке. Сейчас и мобильные телефоны время показывают, есть и другие способы его определить. Я знаю, что некоторые люди хватаются за сердце, если забыли надеть часы: «Как же так, без времени?» Мне это несвойственно. Довольно долгое время я обходился вообще без часов.

– А по природе вы «жаворонок» или «сова»?
– Все зависит от того, в какое время суток я снимаюсь. Кто я по природе – уже и не помню. Когда снимаешься по ночам, ломаются любые «биологические часы». Правда, днем спать я все равно не могу, хоть и люблю утром поспать часов до одиннадцати.

– Поговорка «Время – деньги» к вам применима? У вас ведь очень дорогой съемочный день…
– В этом смысле мое время, конечно, имеет свою цену. Сейчас все выражается в денежном эквиваленте, но это нормально, так и должно быть.

– Вы ощущаете время?
– Только по одному признаку – ничего не успеваю! Прикидываю расписание на ближайшие дни, но все равно не удается сделать все, что наметил. Вообще мы ощущаем время в двух случаях: когда его много и когда катастрофически не хватает. У меня со временем связано ощущение полного цейтнота. Когда работаю – хочется проводить время с дочерью. Когда я с Маруськой, то понимаю, что должен находиться на съемках или гастролях. Так что времени все время мало. Его никогда не хватает.

– А на что вам не жаль тратить свое дорогое время?
– На ребенка. Я могу проводить с Маруськой абсолютно все свое время. Ей всего полтора года, и я делаю все, что она просит, – гуляю, играю, качаю ее на качелях. Балую, конечно. Подрастет – стану читать ей сказки Пушкина.

– Вы по-прежнему живете на две страны, Россию и Польшу?
– В общем, на две. Но в России я бываю чаще, потому что здесь работа, много работы. В свободное время мы выезжаем семьей в Польшу. Я хочу, чтобы Маруся понимала, что ей суждено быть и польской, и русской девочкой. Мне хочется, чтобы ни та, ни другая сторона не перетянула.

– Поздний ребенок – ваш осознанный шаг?
– Сейчас я говорю, что осознанный, но, конечно, это счастливый случай. Просто так сложилось в этой жизни. И я совершенно не жалею, что стал отцом в сорок с лишним лет. Пока не жалею. Конечно, для того чтобы воспитать Маню, что называется, «поднять» ее, нужно время. Надеюсь, что Господь Бог даст мне его.

– Какую пору вашей жизни – безмятежное детство, веселую юность, состоявшуюся зрелость – вы считаете самой счастливой?
– Думаю, нынешнюю. Это нынешнее мое счастье складывается из работы, семьи, дочери. Количество работы стало для меня совершенно неважным. Я перешел ту грань, когда перестаешь заботиться, состоялся ты в профессии или нет. Раньше стремился что-то доказать, а теперь момент соревнования исчез. Мне не нужно никого ни в чем убеждать.

– «Я себе уже все доказал», как пел Высоцкий?
– Да, «я себе уже все доказал». Конечно, есть горы, на которых еще не был и где хочется побывать. Но сейчас я испытываю счастье. Наверное, кто-то скажет, что это нескромно. Но я ведь говорю только то, что чувствую.

Я счастливый человек. Рождение дочери это подтвердило.

Я.Плотникова
kchas.ru